Наш земляк Александр Георгиевич Бондарев из поколения тех мальчишек, которые с детства мечтали быть космонавтами, моряками, испытателями… И эти ребята не только мечтали, но и претворяли свои желания в жизнь. Вот и А. Г. Бондарев после окончания ЗСОШ № 6 поступил в морское училище. Потом была служба в военно-морском флоте на подводной лодке. А служил он на Северном флоте радиометристом дизель-электрической подводной лодки.
— Когда впервые спустился под воду, сначала мне показалось, что я нахожусь в огромной длинной трубе. Слева и справа множество кнопок, клапанов, ручек, механизмов. Заворожило — ничего подобного я не видел, — вспоминает Александр Георгиевич. — Воздух на подводной лодке не отличается от воздуха на земле — в отсеках углекислый газ перерабатывает в кислород специальная установка. Не скажу, что на лодке тяжело как-то дышится — нет. Так же, как обычно. Скорее, давит замкнутое пространство, но это в первое плавание. Потом привыкаешь.
Моряки, мичманы, лейтенанты, офицеры… С каждой автономкой они становятся всё ближе друг другу. В первую очередь, со своим малым кругом — теми, кто находится в каюте, с кем встречаешься в столовой, на вахтах.
А ещё оказывается, что на лодке тоже есть своя иерархия. У матроса свои обязанности, у лейтенанта — свои. Кто-то следит за пультами, кто-то моет палубу, кто-то готовит. На лодке есть единственный кок — он готовит для всех завтрак, обед, ужин. Вестовые (уборщики на судне) моют посуду посменно.
— На судне две столовые. Матросы и мичманы едят в одной, офицеры в другой. Те, кто повыше по рангу, находятся на лодке в более комфортных условиях. Офицеры спят в двухместных каютах, у мичманов уже, помимо двухместных, есть четырёхместные. А матросам повезло ещё меньше — двухместных кают у них вообще нет, зато есть 6-местные, — продолжает наш собеседник. — Во время войны принято было встречать моряков на пирсе жареным поросёнком. За каждый потопленный корабль морякам вручали поросёнка. Или за какие-то особые заслуги в мирное время — тоже. Но сейчас это редкость.
Так вот, за время службы на подлодке Александр Георгиевич обзавёлся друзьями, и после службы они вчетвером решили остаться в Северодвинске – городе корабелов на берегу Белого моря. Они устроились на Северное машиностроительное предприятие оборонной промышленности. Было это в 1977 году. Бондарев сначала работал рабочим, потом мастером, а с 1988 года и до выхода на заслуженный отдых – начальником сборочно-сварочного участка по строительству кораблей. Это завод-гигант, завод-государство. Это не просто верфь, это — кузница субмарин-рекордсменов. Таких предприятий в России немного. Но именно в Северодвинске у берегов Белого моря строили и строят подводные суперкорабли, в отношении которых употребляют эпитеты «первые» и «самые». Рекорды, установленные этими атомными подводными лодками, не превзойдены до сих пор, и вряд ли что-то изменится в ближайшем будущем. В 2012 году на закладке атомного подводного крейсера «Князь Владимир» президент России Владимир Путин отметил, что вряд ли есть еще хотя бы один завод в мире, который столько сделал для своей страны.
— Вот и проработал я на этом заводе 35 лет. Уже и двух друзей своих проводил в последний путь, — продолжает свой рассказ наш собеседник. – Строили мы и корабли, и подводные ловки. Цикл строительства корабля или подводной лодки – 2 года. Мы каждый год на День ВМФ спускали на воду корабль или подлодку.
За свой многолетний ответственный труд бывший подводник был удостоен множественных наград.
— А помимо кораблей и лодок моё богатство – дети и пятеро любимых внуков, — говорит Александр Георгиевич.
